Замечательно, рядом высится значительная стопочка материалов для подготовки к олимпиаде, а я сижу и переписываю с какого-то замызганного листочка фик. Впрочем, не то чтобы меня это сильно печалило. В конце концов, надо же хоть иногда заниматься чем-то... отличным от учёбы.Короче, это — внезапно! — про Андерса. Я не люблю этого персонажа, если быть совсем уж честными, но недавно цикличность фандомов дошла до DA, и я с горя от того, что сама игра удалилась и сохранки вместе с ней, пошла читать фики. И удивилась тому, что в фиках Андерс и Справедливость — это совсем разные персонажи. И мысли Справедливости почему-то выносят отдельно, и вообще он какой-то отдельный, и ситуация напоминает мне примерно ту ерунду, что творится сейчас в СПН, типа "позови светящуюся голубоглазую НЁХ и она придёт и всех вынесет... или не позови, сама придёт".
Поэтому я вспомнила, что Андерс говорил, что не знает, где граница между ним и Справедливостью, и накатала фик.
Перевранный канон (наверное, очень перевранный), Андерс гад, пафос, не бечено.Андерсу кажется, что рассказывать Хоуку и его компании о Справедливости было высшей формой проявления собственного эгоизма.
Эгоистом он был всегда: когда сбегал из Круга, когда Страж-Командор в Амарантайне предоставил ему выбор, когда решил оставить Орден и сбежать — снова. Пожалуй, даже желание объединиться со Справедливостью, несчастным духом, вынужденно обитавшим в полуразложившемся теле Кристофа, было вызвано проблеском эгоизма, но уже слегка иного толка: было интересно, каково это — быть одержимым не каким-нибудь подзаборным демоном, а духом, первым творением Создателя, как ни как.
Но Андерс рассказал своему новому другу об этом происшествии. И теперь Хоук во всех грехах винит не самого Андерса, а духа, поселившегося в его разуме.
Впрочем, это почти забавно. Андерс действительно не знает, где заканчивается он сам и начинается Справедливость. Он никогда не слышал «чужих» мыслей в своей голове. Ему никогда не казалось, что в нём кто-то живёт. Никогда не возникало ощущения чьего-то присутствия. Просто иногда Справедливости хочется погулять, и тогда дух одним лёгким толчком отправляет разум Андерса в Тень, а сам обретает власть над смертным телом. И тогда это тело творит всяческие ужасы, как, например, отрывание храмовничьих голов.
Хоуку этого не объяснить. Он действительно считает, что объединение с духом — это то же самое, что объединение с демоном. Одержимый демоном маг слышит чужие мысли, чужие голоса и действует так, как ему приказывают. Он неволен, всего лишь марионетка в лапах хитрой и изворотливой твари, живущей по ту сторону Завесы.
Андерсу никто и ничего не приказывает. Всё, что он делает, он делает сам. Более того, он этого хочет, желает всей душой. У него есть глобальная цель, и он её добьётся. Расшибётся в лепёшку, но устроит революцию и избавит магов от гнёта Церкви.
— Но ведь раньше тебе было плевать на всех остальных магов! — восклицает как-то раз Хоук во время своего визита в лечебницу. Он вообще часто заходит, спрашивает, не надо ли чего, и Андерс без зазрения совести пользуется его услугами, помявшись только для виду. Зачем отказываться, если кто-то серьёзно хочет помочь? Так поступают только дураки. Но Хоук любит задавать вопросы и вытряхивать из своих собеседников ответы на них. Это плохая его черта.
— Потому что раньше я был эгоистом и не видел дальше собственного носа, — говорит Андерс.
— И прозрел, когда в тебя вселился дух? — скептически хмыкает Хоук. — Брось, Андерс, ты ведь не хуже меня знаешь, что внезапно ничего измениться не может.
— Может, — Андерс упрямо вскидывается и хочет разразиться тирадой на эту тему, но Хоук предупреждающе хмурит брови.
— Ну вот, ты опять почти потрескался. Будешь продолжать спорить? Ты как будто переродился под его влиянием. Дух тебя контролирует, — говорит он с такой интонацией, будто пытается что-то объяснить неразумному дитя. Андерса это бесит.
— Это я его контролирую, — цедит он почти злобно. На самом деле, Справедливость не нуждается в контроле просто потому, что не пытается вырваться из-под него. Он просто есть, живёт в теле Андерса и ни на что не жалуется. А эти всплески, о которых так печётся Хоук, не опасны: духи тоже умеют скучать. — Прекрати обвинять во всём Справедливость! Какой бы нечеловеческой сущностью он ни был, он не опасен. А если хочешь о ком-то позаботиться, иди побеседуй на эту тему с Мерриль. Уверен, она и её ручной демон это оценят.
С минуту посверлив Андерса внимательным взглядом, Хоук уходит. Андерсу не привыкать: всё равно никто не поймёт его стремлений. Иногда его охватывает отчаяние по этому поводу. Неужели его стремления так сложны? Ведь никакое существо не может быть угнетено или унижено, а уж тем более маги, что принесли Тедасу немало приятных вещей помимо отвратительной магии крови. Никто не смог этого понять, кроме Справедливости, как забавно. А теперь Справедливость где-то в глубинах андерсова разума, с ним нельзя поговорить и выпустить тоже нельзя. Досадно.
Несмотря ни на что, Андерс продолжает. Пишет манифесты, помогает магам-отступникам скрываться от преследования храмовников и не забывает обращаться за помощью к Хоуку. Как бы тот не брыкался против андерсовых идей, он не отказывает в просьбах, хоть и смотрит с каждым разом всё мрачнее и мрачнее. Андерсу, в общем-то, это неважно.
…Та девочка-магичка в подземельях назвала его демоном. Глупая! Она сама навлекла на себя смерть. Как можно назвать его, воплощение чистой Справедливости, этим грязным словом?! Глупое, глупое дитя…
Хоук из-за этого досадного случая бесился не хуже Андерса в иные дни. В глубине души Андерс жалел бедняжку, но лишь в глубине. Когда Хоук набросился с упрёками ан Справедливость, Андерс, наконец, нашёл решение. Он согласился с Хоуком, сказал, что, действительно, ошибся в Справедливости, и с каждым разом дух становится всё кровожаднее и кровожаднее, он опасен и выходит из-под контроля, он действительно как-то влияет на разум самого Андерса, и поэтому Андерс боится того, к чему всё это может рано или поздно привести…
Главное — надавить на жалость. Что же, у Андерса была неплохая школа жизни, чтобы научиться держать лицо и в нужные моменты делать грустные раскаивающиеся глаза.
Конечно, в последнее время Справедливость слишком часто стал выталкивать Андерса в Тень…
Возможно, это действительно становится опасным…
Не исключено, что это приведёт к губительным последствиям…
Но всё это не было поводом для отступления и поэтому ничего не значило.
«Я ведь тебя контролирую, правда, Справедливость?» — фыркнул он мысленно, когда Хоук отдал ему бумаги сэра Алрика и ушёл. И привычно вздохнул, когда разум никак не откликнулся. Да и кто бы там откликался? В их симбиозе со Справедливостью ничего не изменилось. Ровным счётом ничего. Мысли Андерса остались мыслями Андерса и ничьими более.
Он не знает, когда именно в его голове окончательно сложился план поднятия революции по всему Тедасу. Но он сложился, и это главное. Он даже готов стать чем-то сродни мученику, если это понадобится. Его цель справедлива. Она оправдывает средства.
Заручиться помощью Хоука легко. Андерс врёт, возможно, и не особенно искусно, но правильно: больше всего Хоук желает уничтожения Справедливости и видит в нём главную угрозу, поэтому стоит сказать, что «зелье» поможет избавиться от духа, и он кивает в ответ на просьбу поискать ингредиенты.
Заложить взрывчатку тоже несложно, правда, разговор с Хоуком при этом куда более нервный. Андерс и без того внутренне страдает, а к нему в душу снова пытается забраться этот человек, которому вечно надо…
Церковь взрывается. Этот момент обладает в глазах Андерса именно той красотой, которая ознаменует начало чего-то великого. Начало новой эры, например.
Хоук за спиной говорит что-то о справедливости.
Ох, Хоук, ты так и не понял?
Справедливость — это я.
-
-
28.11.2013 в 20:03Андерс-гад интересная штука)
-
-
28.11.2013 в 22:32мне вот тоже думается, что при наличии сволочной натуры Андерс приобретает больший шарм, чем у него есть на самом деле)