[eternalreal]

Не знаю, насколько нормально забывать про написанные фики, но у меня так периодически бывает.
Последнее изменение было месяца два назад, написано вроде бы не ужоснах, да и не в стол, иначе бы не сохраняла там, где сохранила. Почему не скинула на фикбук, вообще недоумеваю.
Тащемта, единственный фик по ассасинам, да и тот не про канон. Пускай тут тоже полежит.

К полудню жаркое солнце Святой земли стало светить совсем невыносимо: даже белый плащ, накинутый поверх доспехов, не спасал металл от нагревания. Этьен чувствовал себя так, словно его запекали заживо, и это не прибавляло ему хорошего настроения. Что же. Все истинные христиане должны страдать во спасение. И преодоление Святой земли при полном доспехе можно было назвать самой изощрённой пыткой из всех возможных.
Конь рыцаря тоже устал. Его копыта увязали в горячем песке, по мощной шее градинами катился пот, а рот покрывался пеной. Конь был хорош, но палящее солнце пустыни любого вы превратило в едва плетущуюся клячу. Потеря лошади для Этьена стала бы концом всего мероприятия: в одиночку и со всей поклажей идти сквозь пески и камень стало бы просто невозможно.
Этьен со вздохом стянул шлем вместе с подшлемником и тряхнул головой, утирая пот. Легче не стало: вместо металла припекать стало сразу голову. Зато он смог осмотреться: дорога, по которой он ехал, уходила прямо вперёд, где-то там виднелся указательный камень, но не это интересовало рыцаря в первую очередь. В правильности своего пути он не сомневался. Этьен высматривал подходящее место, чтобы поесть и набраться сил перед следующим куском пути. Наконец, его взгляд наткнулся на дерево с размашистой кроной, вцепившееся корнями в поднимающееся в гору к обзорной башне ответвление дороги. Дерево давало большую тень, и рыцарь, недолго думая, свернул туда.
Оказавшись в блаженной тени, Этьен возблагодарил Господа за неё и спрыгнул на землю. Напоив коня из бурдюка с водой, он расположился прямо на прохладной земле, даже не озаботившись тем, чтобы подготовить себе место, как и следует каждому уважающему себя рыцарю. Всё, чего хотелось в тот миг Этьену, это насладиться тенью, когда ничто не заставляло его доспехи будто бы медленно плавиться.
За страданье каждому воздастся благодатью. Кажется, что-то подобное говорил когда-то Великий Магистр, наставляя своих людей в путь. В этот раз Этьену воздалось, а потом — Бог знает, когда попадётся ещё одно такое место.
Этьен поел вяленой говядины и выпил вина из походной фляги. В лагере тамплиеров он надеялся пополнить запасы — сейчас у него оставалось совсем немного пропитания, но должно было хватить. По крайней мере, Этьен очень надеялся — без еды и воды идти по пустыне попросту глупо, а сражаться после такой голодовки смерти подобно.
Солнце находилось в зените. Этьену совершенно не хотелось продолжать путь сейчас. Он предпочёл бы подремать часок-другой, пока светило не спустится немного, чтобы стало возможным продолжать путь.
Но его планам не суждено было сбыться.
С дороги, уходившей в гору, вдруг спрыгнул человек в белом плаще и, перекатившись по песку, вскочил на ноги с быстротой кошки. Он напряжённо вскинул голову в капюшоне вверх, словно прислушивался к чему-то, но, не обнаружив опасности, расслабился. Этьен, встревоженный таким внезапным появлением, с лязгом доспеха приподнялся, положив руку на рукоять меча.
Белый плащ, капюшон и красный, как кровь, кушак выдавали в человеке ассасина.
Ассасин обернулся на лязг и тут же напрягся, губы его исказила нехорошая усмешка.
— Тамплиер, — выплюнул он, словно ругательство.
— Ассасин, — вернул приветствие Этьен, медленно поднимаясь на ноги. Великий Магистр рассказывал об этих людях… нет, не людях — демонах, которые убивают ради крови. И говорил, что без них мир станет лучше. — Ты заслуживаешь смерти, — сказал рыцарь на лингва франка.
— Ты не знаешь ничего о смерти, тамплиер, — усмехнулся ассасин и вытащил меч.
Он атаковал первым — Этьен только успел блокировать удар и уйти в сторону. Ассасин двигался и наносил удары молниеносно, словно хотел поскорее закончить бой и выйти из него, конечно, победителем. Этьен выждал, пока ассасин размахнётся для силового удара, и, схватив его за руку, вывернул её и пинком в спину отправил его в песок. Долго, впрочем, тот на земле не провалялся: вновь вскочив на ноги, ассасин с абсолютно безумными глазами вновь бросился в атаку, быстрый и напористый. Этьен отбивал пробные удары и, снова отправив его на песок, хотел было закончить этот обмен любезностями добивающим ударом, но ассасин успел откатиться от меча, царапнувшего песок, и повалить тамплиера на землю рядом с собой. В тяжёлых доспехах вставать на ноги было не в пример тяжелее, но Этьен успел как раз к тому моменту, чтобы блокировать очередной силовой удар от коварного ассасина и вновь перехватить его руку, державшую меч.
Сталь, вошедшую в живот, Этьен ощутил не сразу. А потом, почувствовав холод, опустил глаза вниз и увидел клинок, вонзённый в сочленение доспеха. Ассасин криво ухмылялся.
— Покойся с миром, — проговорил он и заставил клинок втянуться обратно в замысловатое крепление. Этьен прижал к животу руку, и кровь брызнула ему на латную перчатку.
Он медленно осел на землю, заливая песок кровью, и посмотрел вслед ассасину, уже оседлавшему его коня. Тот оглянулся и будто бы нахмурился, а в следующую секунду Этьен вскрикнул от метательного ножа, вонзившегося ему в горло.
Последнее, что увидел Этьен, прежде чем его глаза закрылись на веки, это жаркое солнце Святой земли.